С 1894г. помещение школы состояло из двух классных комнат. Учеников было более ста. Поэтому учитель нуждался в помощи. Для этого была введена должность помощника учителя. В 1903г. помощником учителя В. Падалки был Михаил Смыкалов, окончивший Острогожское уездное училище.(85)

  Учителям снимали квартиры, возможно, в крестьянских домах, т.к. сведений о специально построенных зданиях для жительства педагогов нет. В 1911г. месяц проживания на квартире учительницы М.И. Олейниковой составлял 5 рублей. Зачастую учителя жили в самом здании школы. Учителя, не пользующиеся квартирой, все равно получали квартирные деньги.

 “Сторож при училище состоит в полном подчинении у заведывающего училищем и назначается, главным образом, для обслуживания школы. Поэтому учащие могут требовать от сторожа отопление их квартиры, утреннюю уборку квартиры, постановку два раза в день самовара”.(86)

  В 1912-13гг. число учителей в Острогожском уезде было 269: 48 мужчин и 205 женщин (о 16 остальных сведений нет).

   В следующих таблицах можно проследить сословный и возрастной состав педагогического персонала уезда: (87) Скачать

 Таким образом, видно, что подавляющее большинство учителей составляли женщины, а по сословному признаку  выходцы из крестьян и духовенства. Большинство педагогов было  не старше 30 лет.

  Можно также в общем виде выделить основные требования и жалобы сельских учителей в Острогожском уезде, непосредственно связанных с их деятельностью:

   1) В конце учебного года посещают школу не все ученики, т.к. остальные заняты полевыми работами.

 2) Учительского жалования не хватает на удовлетворение всех необходимых потребностей; приходится помогать родным и воспитывать детей, вследствие чего получается перерасход, который покрывается заемами: в ссудо-сберегательной кассе и у частных лиц.

  3) За заведывание школой платится очень скудно, желательно, чтобы труд оплачивался лучше.

  4) Учительница протестует против маленького оклада жалования, как 30 руб. в месяц и просит прибавки.

  5) Учительница желает получать пособие на лечение ввиду того, что здоровье и нервы очень расстроены.

  6) Учительница за 22 летнюю учительскую деятельность просит прибавки жалования”.(88)

   Денежные средства, поступающие учителям Острогожского уезда можно разделить на несколько пунктов: (89) Скачать

 Некоторые учителя, практически единицы, получали деньги на лечение, денежные награды от министерства народного просвещения, занимались дополнительным заработком: преподаванием закона Божьего, рукоделием, пением и пр.

  В статьях расходов учителей можно видеть, какие значительные суммы они тратили на жизненно необходимые вещи. И, по всей видимости, не всегда хватало на это жалованья.(90) Скачать

  В июне 1909г. острогожское чрезвычайное уездное земское собрание постановило. ”Согласно п. 3-му закона 3 мая 1908г., учащим всех училищ, содержимых на средства земства, выдавать с 1 января 1909г. установленный законом оклад жалованья: учителю или учительнице не ниже 360 руб. и законоучителю (на 100 детей школьного возраста) не ниже 60 руб. в год.

 Согласно п. 6-му закона 3 мая 1908г., во всех училищах, содержимых на средства земства, установить бесплатное обучение, т.е. ни с кого из учащихся не взимать платы за учение.

  Освободить сельские общества от расходов по хозяйственному содержанию всех земских училищ, с принятием таковых всецело на средства земства“.(91)

 В 1900г.  было принято “Положение о пенсионных кассах служащих в земских учреждениях.” В “Положении” раскрывалась суть вопроса пенсионного обеспечения лиц, состоящих на земской службе. Касалось это и учителей. Все учителя в то время состояли обязательными участниками пенсионной кассы народных учителей и учительниц. Пенсионные кассы устраивались для выдачи пенсий и единовременных пособий участникам касс и их семействам. Каждая пенсионная касса имела свой устав, в основе которого было “Положение” 1900г.

 Средства пенсионной кассы формировались из следующих источников: обязательные вычеты с участников и добровольные взносы. К обязательным относились: взносы при первоначальном вступлении в кассу, ежемесячные 6% взносы из заработной платы, вычеты при получении наград (10%). Данные вычеты производились со всего денежного довольствия, исключая квартирные, разъездные и командировочные. Добровольные же взносы определялись самими участниками касс по их собственному усмотрению. Кроме того, капитал пенсионных касс складывался еще и из сумм, не востребованных в установленные сроки из кассы; вычеты с участников касс за неисправности по службе и штрафы; пожертвования и случайные поступления. Обязательные вычеты зачислялись на личные счета участников.

   Из средств кассы назначались единовременные пособия или пожизненные пенсии ( обыкновенные или усиленные, для потерявших трудоспособность). Назначались они после 10 лет участия в пенсионной кассе. Усиленные пенсии назначались в случае не менее чем за пятилетнюю службу, а также уволенным вследствие утраты работоспособности по причине тяжелой болезни или увечья, лишающих возможности обходиться без постоянной посторонней помощи.

  Размер пенсии исчислялся по особым таблицам смертности среди участников и в соответствии с приростом по капиталам  кассы и зависел от суммы всех поступлений на личный счет.(92) Пенсия прекращалась выплачиваться в следующих случаях: смерть пенсионера, лишение его всех прав состояния, вступление в монашество, излечение от болезни, вследствие которой была назначена пенсия, безвестное отсутствие не менее года.

 При вступлении в брак участника кассы, на счет его жены могла переводиться сумма из запасного капитала и супруга могла  рассчитывать на выплаты. Выдача пенсии вдове пенсионера прекращалась из-за: смерти ее, лишения всех прав состояния, вступления в новый брак, вступление в монашество, явки мужа из безвестного отсутствия.

 Правом получения пенсии могли воспользоваться и дети, если оба родителя являлись членами пенсионной кассы. Однако детям участника кассы, прижитым от брака, заключенного им после срока, с которого ему причиталась пенсия, никаких выплат не предполагалось. Детям и сиротам участника кассы, обучающимся в учебных заведениях, пенсия выплачивалась и по достижении ими 18 лет до окончания обучения, но не более 21 года.

  При увольнении или переходе на другую работу, участнику пенсионной кассы выплачивалась сумма, находящаяся на его личном счету. Ежегодно пенсионные кассы предоставляли отчет очередному земскому собранию. Главный надзор за деятельностью касс возлагался на министерство внутренних дел.

  Членами пенсионной кассы народных учителей и учительниц были и юрасовские  педагоги. Так, например, у Данильченко Михаила ежемесячно из жалованья в 30 руб. в месяц вычитались 6% в кассу – 1р. 80 коп.(93)

  Об отношении крестьян к сельским учителям следует сказать особо. Крестьяне воспринимали учителей, как находящихся выше их по положению, близкому к кругу привилегированных сословий. Не признавали их своими. Учителю придавалось значение, которое дает ему его профессиональная деятельность. Учитель должен был научить крестьянских детишек грамоте. Не более того. Педагогической деятельности учителя не придавалось никакого воспитательного значения. На дело воспитания крестьяне смотрели со своей точки зрения. Просили “не баловать детей”, относиться к ним по строже, наказывать за провинности, а некоторые даже предлагали “сечь” за большие шалости. Приводя детей в школу, нередко  крестьяне просили учителя учить их “церковному”.

  По крестьянским представлениям школа должна была научить ребят тому, что пригодилось бы в их обыденной жизни. Большего и не требовалось, и ненужно было. Достаточно того, чтобы дети умели сносно читать и писать. Чтобы могли прочитать документы, расписку, сделку, письмо, сосчитать деньги и занести сосчитанное на бумагу, проверить, что написал сельский писарь в податной книжке.

  Для большинства крестьян получение свидетельства грамотности имело лишь второстепенное значение. Главное, чтобы дети умели читать и писать.

 Вот и получается, что в отношении к школе и учителям у крестьян сложились стойкие однобокие стереотипы, вызванные их социальным положением. Они были убеждены, что главная задача школьного образования состоит единственно в научении детей грамоте. А что касается воспитания – для этого есть родители.

 Крестьяне Воронежской губернии “заявляли, что им школа не нужна, что это дело барское и для крестьянина неподходящее, что жили же раньше и без школы деды и отцы и жили далеко лучше нынешнего поколения. Школа и школьное образование считалось, по меньшей мере, роскошью и пустым делом”.(94)

 Но к началу 20в. ситуация значительно поменялась. Сельская школа, народный учитель, книга и вообще грамотность становятся неотъемлемой частью крестьянского быта. Школьные помещения не могли вместить всех желающих учиться. Наряду  с мальчиками, активно пошли в школу и девочки. Многие стали учиться читать самостоятельно, с помощью учащихся или ранее учившихся членов семьи. Наряду с земскими и министерскими школами, обучали грамоте церковно-приходские, частные, школы грамоты.

 По замечанию Пыльнева Ю.В. “российского учителя того времени с полным правом можно назвать подвижником просвещения. Своим, по сути дела, бескорыстным трудом он пробивал пласты невежества и анти гуманизма, существовавшие как в высшей власти, так и в российской глубинке. С высоты сегодняшнего представления о педагогическом образовании подобное образование 19 – нач. 20в.  может показаться простым и даже примитивным, но это совершенно не так. Если сравнить крайне низкий уровень культуры и образования населения Российской империи с содержанием учебных программ учительских семинарий, институтов, курсов и др., то становится очевидной продуманность и последовательность подготовки педагогов к школе, которая была востребована населением. Дореволюционное педагогическое образование, несомненно, развивалось, и только исторические обстоятельства остановили это развитие, а затем и перевели в другое русло”.(95)

 По данным за 1905г. в слободе Юрасовке числилась министерская школа и две церковно-приходские, в которых обучалось 40 мальчиков и 44 девочки. Число жителей тогда же составляло 920 мужчин и 813 женщин. Количество дворов – 269.(96) В 1909г. жителей: 1010 мужского пола и 987 женского. Число дворов – 282. И тогда же насчитывалась одна министерская школа и одна церковно-приходская.(97) Еще в 80-х годах 19в. церковно-приходские школы были выведены из подчинения училищных советов и, управление ими было передано духовному ведомству. В Воронежской епархии школами заведовал архиерей и подчиненный ему училищный совет. Во многих крупных селах одновременно работали земские, министерские и церковно-приходские школы. В них обучали: закону Божию, церковнославянскому и русскому чтению, письму, началам арифметики, церковному пению, в некоторых еще и рукоделию.

 Но, как всегда, благим начинаниям мешал недостаток средств на содержание, снабжение школ учебниками, содержание педагогического персонала. Зачастую учителя церковных школ получали значительно меньше, чем учителя земских школ. А поэтому, даже лица духовного звания старались не задерживаться в таких школах и подыскивали место подоходнее, если представлялся такой случай.

 Помимо самого здания костомаровской школы, при школе был построен погреб. Училищу принадлежал сад и участок земли, где школьники занимались огородничеством. Земля, принадлежавшая школе, была обнесена плетневым забором, который периодически подновляли или делали новый.

  По некоторым сохранившимся данным можно привести число соотношения грамотного населения к неграмотному в сл. Юрасовке. Так, к 1885г. из 1273 жителей грамотными были 160 человек (из них только 3 женщины). Всего 12,6% грамотных.(98) В конце 19в. (примерно к 1899г.) из 1634 юрасовцев (840 мужчин и 794 женщин) грамотных было 395 (358 мужчин и 37 женщин). В процентном отношении числа грамотных к общему числу населения – 24,2%.(99)

  Политика российского правительства в сфере народного просвещения никогда не была последовательной. Особенно это отразилось в годы правления Николая II. За период его царствования сменилось аж десять министров народного просвещения. Последний император считал, что система государственного управления, доставшаяся ему от отца – Александра III – и есть единственно верная, и нет необходимости в ее изменениях. Такое отношение касалось и сферы образования. Здесь по прежнему сохранялись сословные принципы. Концепция “народной школы” предполагала, что ученики должны получить минимум элементарных знаний; огромное значение отводилось церковному, нравственному воспитанию в духе “официальной народности”. Работал лозунг “За Веру, Царя и Отечество!”. Среднее и высшее образование пытались превратить в монополию правящих классов, дворян и лиц, имеющих внушительные денежные средства.

 Демократическая общественность, развитие капитализма, предъявляли к российскому правительству новые требования, ожидали реформирования, в том числе и системы народного образования. Когда намечались какие-либо попытки либеральных реформ, царю не доставало последовательности и твердости в их проведении. В дела министерства народного просвещения вмешивались придворные, депутаты думы и другие  лица, что мешало сформировать единый курс в системе образования.

 К 1914г. система школьного управления была следующей. Центральное руководство сосредоточилось в руках министерства народного просвещения. Высший надзор и общее управление учебными заведениями губерний выполнял попечитель учебного округа, имевший помощника и инспекторов. Непосредственное руководство начальной школой осуществляли дирекции и инспекции начальных училищ, а также губернские и уездные училищные советы.

  Выглядело это так: Министерство народного просвещения – Харьковский учебный округ – Директор народных училищ Воронежской губернии – Инспектор народных училищ Острогожского уезда – Юрасовское одноклассное училище.

 “Российская школа в начале 20в. завершила один из циклов своей эволюции. В ходе сложившихся буржуазно-экономических отношений сформировалась запутанная и многоукладная система народного образования, по-своему отражавшая сложность и многоукладность российской жизни. Внутренняя организация и учебный строй почти всех составляющих этой системы были окончательно деформированы школьной политикой самодержавия. Система образования исчерпала свои возможности и уже полностью не отвечала потребностям социально-экономического развития страны”.(100)

  К концу 19в. воронежское земство разработало проект всеобщего начального образования в Воронежской губернии. Вся губерния была поделена на 1262 школьных района, которые включали в себя населенные пункты с определенным количеством детей школьного возраста. В главных селениях этих районов должна была располагаться школа, которая и примет в себя всех детей. Если таких школ не было, предполагалось их открыть.

  В Острогожском уезде намечалось 143 района. В воронежском земстве подсчитали, что для осуществления программы всеобщего обучения необходимо открыть в губернии 878 новых школ к уже имеющимся 1294.

 Нелишним будет заметить, что вопрос о всеобщем начальном образовании на протяжении ряда лет обсуждался на заседаниях острогожского уездного собрания.

 В 1899г. уездное земство рассматривало возможность предоставления всем детям школьного возраста получать начальное образование и признало “скорейшее введение всеобщего обучения в уезде желательным”.

  Тогда же уездным земством была увеличена смета по народному образованию на 1900г. – 46029 руб. против 39800 руб. в 1899г. А на 1901г. сумма составила уже 50989 руб. При этом в общую сумму входят ежегодно вносимые уездным собранием 1500 руб. специально на открытие новых училищ.

  При этом уездная управа признавала, что ввести всеобщее обучение детей в уезде исключительно на средства земства нет никакой физической возможности, в виду сильной напряженности платежеспособности населения. Члены управы подсчитали, что при ежегодном открытии новых школ земство Острогожского уезда не в силах будет нести расходы по содержанию их и, соответственно, невольно должно будет приостановить осуществление  цели: сделать школу доступной для всех детей школьного возраста.

  Из-за скудости собственных средств уездное земство неоднократно обращалось за помощью к правительству. Земство предлагало принять министерством народного просвещения на себя половину расходов на содержание вновь открываемых школ. А также предлагало освободить острогожское земство от разных обязательных расходов с тем условием, что освободившиеся суммы пойдут на народное образование. Но практически все просьбы оставались без ответа. Только в 1903г. министерство нашло возможность выделять земству ежегодно по 3014 руб. на увеличение жалованья учителям.

 Помимо земства в содержании школ принимали участие и сельские общества. Таким образом,  в общем, сумма расходов на народное образование в Острогожском уезде приблизительно соответствовала 90 000 руб. но, как признавало само земство, и этих средств для осуществления намеченной цели было далеко недостаточно.

  В 1905г. инспектор народных училищ Острогожского уезда доносил господину директору народных училищ Воронежской губернии. ”Имея в виду, что площадь Острогожского уезда равна 7100,4 кв. вер., при количестве населения в 290 000 человек, приходится установить, что каждая школа (из 208) обслуживала район в 34,1 квадратных версты, и приходилась на 1394 человека населения, или на 125 учащихся (считая количество детей школьного возраста равным 9% всего населения). Принимая же во внимание, что нормальное количество учащихся на одну школу, при одном учителе, не должно превышать 70 человек, выясняется, что при наличном количестве в уезде детей школьного возраста, нужно иметь 373 училища. Таким образом, для полного удовлетворения в Острогожском уезде потребности в начальном обучении следует дополнительно открыть 165 школ.

  Из приведенного расчета видно, что в настоящее время потребность в начальном образовании в Острогожском уезде еще далеко не удовлетворяется“.(101)

 Наиболее пристальное внимание вопрос о всеобщем обучении привлек к себе после 1908г. В Острогожске особой школьной комиссией были составлены: план школьной сети, финансовый план и решались другие вопросы, касающиеся введения всеобщего обучения в уезде.

 Осуществление плана всеобщего обучения намечалось в период с 1909 по 1918гг. С этого времени министерство народного просвещения начинает постепенно выделять денежные средства на реализацию проекта всеобщего начального обучения.

 В 1899г. по проектируемой сети школьных районов Воронежской губернии, юрасовская школа вошла в школьный район под номером 65. К нему относились, помимо самой слободы Юрасовки, еще и хутора – Верх-Ольховатский, Голая Пустошь, Крюков. Дети из этих хуторов должны были посещать юрасовское одноклассное училище. Число детей, не посещавших школу, было следующим: в Юрасовке – 48, х. Верх-Ольховатский – 3, х. Крюков – 5.(102)

 В 911г. в вопросах финансирования юрасовской школы возникла интересная ситуация. Острогожское земство, из-за неопределенного тогда еще  положения министерских училищ, выплатило из сумм министерства народного просвещения, отпускаемых на введение всеобщего обучения в уезде, 390 руб. на содержание одного комплекта в юрасовском училище, которое вошло в школьную сеть как двухкомплектное. Таким образом, образовалась дополнительная сумма. И, чтобы не возвращать ее назад, инспектор М.М. Петропольский предложил расходовать ее следующим образом. Он планировал из этой суммы выделить 60 руб. на квартиру второму учителю школы и 60 руб. первому учителю  за заведование школой. Остаток средств Петропольский  намеревался определить в специальный фонд, из которого отпускались бы средства “прежде всего на устройство квартиры для второго учителя, а затем на расширение классных помещений или устройства общежития при училище, что будет найдено более удобным при предстоящем пересмотре школьной сети в виду образования новых поселков в уезде”.(103)

  Что ответил господин директор народных училищ Воронежской губернии – неизвестно.

 Земство активно использовало государственный кредит и местные средства. Поэтому в некоторых местностях возникли предпосылки для введения не только всеобщего, но и обязательного обучения. В 1915г. Воронежским губернским, Нижегородским и Стерлитамакским уездными земствами было возбуждено ходатайство перед министерством народного просвещения о введении на их территории обязательного образования. На этом основании министерство внесло в Совет министров законопроект об обязательном обучении.

 Близился 1917г. Первая мировая война, революция, гражданская война… Для России настали тяжелые времена. Конечно, для пришедшего к власти советского правительства, в условиях полной экономической разрухи и войны, на первом месте стояло решение совсем других задач, чем школьные реформы. Но и оно понимало значимость и силу воздействия народного образования. Поэтому в ряде первых советских декретов стоит и декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви.

  В истории народного образования в России наступила новая эпоха.

  “Дореволюционная начальная школа находилась в известной социально-политической среде и не могла полностью разрешить свои основные проблемы. Тем не менее начальная школа определила и поставила на повестку дня эти проблемы, она работала над ними теоретически и практически, пытаясь разрешить их в существующих условиях с точки зрения совершенно назревших и неотложных задач русской жизни. Начальная школа много сделала для того, чтобы удовлетворить потребности простых людей в образовании”.(104)

  Цель моей работы – попытка воссоздать, хоть и отчасти, историю Юрасовского одноклассного имени Н.И. Костомарова училища с момента основания и до 1917г. Без сомнения, в жизни все было намного красочней, ярче и интересней. Надеюсь, что этого будет хоть сколько-нибудь достаточно для представления о жизни наших предков. О богатой на события, интересной (я в этом просто уверен) и живой истории сельской глубинки. Юрасовцам  тоже есть что помнить. Ведь история – это не только черствые даты, события, факты, цифры, перекочевавшие из обыденной жизни на пожелтевшие от времени листы бумаги. Это целый мир. Это ушедшая эпоха, но эпоха, которая жила и дышала. Жизнь, наполненная всеми своими ароматами и цветами, со своими горестями и радостями. Представьте хоть на минуту, секунду тех людей. Как они работали, учились, смеялись и плакали, о чем думали. Толстые стены  костомаровской школы помнят и смех непоседливых школяров, и, порой строгий, порой мягкий и размеренный голос учительницы, успокаивающей их, и бас юрасовского священника, разучивавшего  с ребятишками “Отче наш”.

  Стены помнят. И мы должны.

<<< Назад   Далее >>>