Изъ архива Воронежскаго Окружнаго суда.

Въ архивѣ Воронежскаго Окружнаго суда хранится нѣсколько дѣлъ, содержащихъ интересныя свѣдѣнія о семьѣ Костомаровыхъ, особенно о рожденіи и дѣтскихъ годахъ жизни Николая Ивановича:

«О преданіи случая смерти капитана Ивана Костомарова убитаго лошадьми, волѣ Божіей».

«Объ имѣніи умершаго Ивана Костомарова».

«О кражѣ у помѣщицы Костомаровой изъ сундука разныхъ вещей и денегъ крестьяниномъ Мельниковымъ».

«О крестьянахъ Василіѣ Смыкаловѣ съ прочими, судимыхъ за ограбленіе дома помѣщицы Костомаровой».

Пользуясь любезнымъ содѣйствіемъ председателя Воронеж­скаго Окружнаго суда, Ивана Васильевича Денисенка, которому приносимъ искреннюю признательность, мы имѣли возможность извлечь изъ перечисленныхъ дѣлъ все, что представляетъ инте­ресъ для біографіи Н. И. Костомарова, какъ новое, еще неизвѣстное въ печати, такъ и то, что представляетъ документальное подтвержденіе уже извѣстнаго.

Дѣло о смерти отца Николая Ивановича, капитана Ивана Костомарова, уже уничтожено. Въ архивѣ сохранилось, въ особомъ сборникѣ за 1828 годъ, «мнѣніе» Осгрогожскаго окруж­наго суда, передающее всѣ подробности слѣдствія по этому дѣлу. Приводимъ его дословно.

«1828 года, сентября 15 числа. По Указу Его Императорскаго Величества, Острогожскій уѣздный судъ, слушавъ дѣло, производимое по рапорту Острогожскаго земскаго суда о убитомъ лошадьми Осгрогожскаго уѣзда помѣщикѣ капитанѣ Иванѣ Костомаровѣ, Приказали: Какъ изъ произведенная Острогожскимъ земскимъ судомъ слѣдствія видно, что убитый помѣщикъ Костомаровъ, минувшаго іюля 14 числа, приказалъ куче­ру своему Савелію Иванову запречь въ ресорныя дрожки трой­ку лошадей и когда по приказанію его было исполнено то, онъ, сѣвши, поѣхалъ, по обыкновенію, осматривать лѣса, ему принадлежащіе при слободѣ Юрасовкѣ и, осмотрѣвши, онъ поѣхалъ обратно въ домъ свой въ слободѣ Юрасовкѣ и, проѣхавшисъ версту, оный Костомарову вставши съ дрожекъ, пошелъ пѣшкомъ по межѣ, означающей его владѣніе, и лишь только отошелъ шаговъ нѣсколько, то бывшій при немъ кучеръ Ивановъ увидѣлъ выбѣжавшихъ изъ лѣса двухъ волковъ не въ дальнем разстояніи отъ дороги, по которой онъ проѣзжалъ, о которыхъ сказалъ ему Костомарову, который, возвратясь къ дрожкамъ и сѣвши на оный, посмотрѣвъ на нихъ, удивился величинѣ волковъ тѣхъ, и въ сіе самое время лошади, на которыхъ они ѣхали, начали торопиться. Съѣхавши жъ съ горы въ яръ, именуемый Пушкаревымъ, изъ лошадей тѣхъ правая пристяжная, неизвѣстно отчего, взбрыкнула и заднею лѣвою ногою заступила черезъ пристяжку; и кучеръ Ивановъ, оста­нова лошадей и, по приказанію господина, слѣзъ съ козелъ и лишь только подошелъ къ той пристяжной лошади сзади, намѣреваясь освободить изъ пристяжки ногу, то въ то самое время лошади всѣ вмѣстѣ бросились въ галопъ по дорогѣ такъ быст­ро, что Ивановъ не могъ никакъ даже хватиться за дрожки, и понесли господина его, сидящаго въ дрожкахъ, за коими хотя онъ и бѣжалъ, но за быстротою бѣга ихъ, скоро скрылись у него изъ глазъ. Каковой случай видя, Ивановъ, не продолжая никакого поиска, побѣжалъ въ слободу Юрасовку, гдѣ узналъ, что господина его еще не было, почему, осѣдлавши лошадей, вообще съ конюхами Василіемъ Росляковымъ, Владиміромъ Зайцевымъ и караульныиъ Ляшенковымъ поѣхалн отыскивать и искавши долгое время, наконецъ, изъ числа объясненныхъ искателей Ляшенковъ вскричалъ, что онъ его уже нашелъ близь дороги, на землѣ, но уже мертваго. Лошадей же и дрож­ки нашли близь рѣчки Ольховатки, завязшими въ трясинѣ въ томъ мѣстѣ. По свидѣтельству жъ земекаго суда и уѣзднаго стряпчаго, на тѣлѣ убитаго Костомарова оказались дѣйствительно во многомъ количествѣ раны и боевые знаки, но чтобы таковая смерть причинена была Костомарову кѣмъ либо умыш­ленно, такового по слѣдствію не открыто, да и сомнѣнія ника­кого не упадаетъ, а посему таковой случай смерти, послѣдовавшій помѣщику Костомарову, по силѣ воинскихъ процессовъ 2-й части, 5 главы, 10-го пункта, предать волѣ Божіей. А дѣло сіе, на основаніи указа Правительствующаго Сената 06-щаго Собранія, состоявшагося въ 27 день августа 1823 года, 2-ой статьи, отправить купно съ мнѣніемъ и учиненнымъ изъ него экстрактами, а изъ законовъ выпискою на благоусмотрѣніе господина Воронежскаго Гражданскаго Губернатора, при описи и рапортѣ.

Уѣздный Судья... Дворянскій Засѣдатель... Секретарь Андреевъ. Подписанъ 22 сент. 1828 г.

Въ иномъ видѣ является это дѣло въ восноминаніяхъ Ни­колая Ивановича и его матери, Татьяны Петровны, которые до конца жизни не могли безъ волненія говорить объ этомъ ужасномъ происшествіи. Иванъ Петровичъ Костомаровъ былъ убитъ съ цѣлью ограбленія дворовыми людьми, кучеромъ, камердинеромъ и изгнаннымъ за пьянство лакеемъ, по заранѣе придуманному плану, исполнителемъ котораго былъ кучеръ. «Они составили заговоръ, разсказываетъ Николай Ивановичъ въ своей автобіографіи, убить моего отца съ намѣреніемъ ограбить у него деньги, которыя, какъ они довѣдались, лежали въ шкатулкѣ». «Злодѣйскій умыселъ крылся нѣсколько мѣсяцевъ, на­конецъ убійцы порѣшили исполнить его 14 іюля. Заговорщики, воспользовавшись общимъ смятеніемъ при извѣстіи о томъ, что барина унесли лошади, достали шкатулку, занесли ее на чердакъ и выбрали изъ нее всѣ деньги, которыхъ было нѣсколько десятковъ тысячъ, полученныхъ моимъ отцемъ за заложенное имѣніе».

   Въ Юрасовкѣ и теперь помнятъ Ивана Петровича Косто­марова и его смерть но по преданію, смерть была вызвана жестокостью помѣщика. Пишущему эти строки приходилось слышать разсвазы о звѣрскихъ наказаніяхъ крестьянъ, исполняемыхъ передъ окнами господскаго дома. Здѣсь показываютъ мѣсто, гдѣ стоялъ столбъ, къ которому привязывали несчастіныхъ, ожидающихъ кары. Изъ дѣла о раздѣлѣ наследства (видно, что, по смерти Ивана Петровича, имѣніе его осталось інезаложеннымъ, но это не исключаетъ возможности грабежа въ его домѣ большой суммы. По обычаю того времени, къ по­мощи сохранной казны (другихъ банковъ тогда не было) прибѣгали въ исключительныхъ случаяхъ, всѣ наличная деньги хранились дома. Иванъ Петровичъ былъ очень денежнымъ хозяиномъ, и у него могли храниться значительныя сбереженія.

  Истинная причина смерти отца Николая Ивановича была обнаружена только въ 1833 году торжественнымъ признаніемъ кучера на могилѣ убитаго имъ господина. Преступники, купившіе неправильное рѣшеніе суда, предавшаго дѣло смерти Ивана Костомарова волѣ Божіей, были осуждены и сосланы въ Сибирь.

   По смерти Ивана Петровича Костомарова осталось значи­тельное наслѣдство. Наслѣдниками, кромѣ вдовы его, Татьяны Петровны, матери Николая Ивановича, явились племянники Ивана Петровича, дѣти его сестры, помѣщики Острогожскаго и Коротоякскаю уѣздовъ Ровневы и ихъ сестры. Всѣ они, вмѣстѣ съ Татьяной Петровной, 7 августа, въ общемъ прошеніи ходатай­ствовали предъ Острогожекимъ земскимъ судомъ о передачѣ имъ, какъ единственнымъ наслѣдникамъ, оставшагося послѣ смерти Ивана Петровича Костомарова имѣнія въ общее управленіе, впредь до законнаго раздѣла. Земскій судъ, 20 сентября, передалъ имъ это имѣніе въ составѣ «земли и крестьянъ, состоящихъ по 7-ой ревизіи за нимъ, Костомаровымъ мужескаго пола 304 и женскаго 305 душъ. Кромѣ того, два билета сохранной казны па 75000 руб. ассигнаціями». Количество земли не было ука­зано, можетъ быть, потому что имѣнія цѣнились тогда главнымъ образомъ по числу душъ крестьянъ, но при возникшем между братьями и сестрами Ровневыми спорѣ о наслѣдствѣ, количество земли опредѣлялось разными наследниками въ шесть, шесть съ половиною и даже семь тысячъ дссятинъ.

9-го февраля, Татьяна Петровна, вѣроятно, ободряемая совѣтами друзей ея мужа, подала въ Острогожскій уѣздный судъ слѣдующее прошеніе, полное интересныхъ біографическихъ свѣдѣній, относящихся къ рожденію и дѣтству будущаго историка.

«По смерти мужа моего, Острогожскаго уѣзда помѣщика капитана Ивана Петрова сына Костомарова, остался одинадцатилѣтній сынъ Николай, прижитый имъ со мною еще до бракосочетанія, послѣдовавшаго прошлаго, 1827 года. По обстоятельствамъ, предиринимаемымъ мною на счетъ званія онаго сына нашего Николая, нужно мнѣ свидѣтельство въ томъ: 1) о рожденіи его мною въ 1817 году, мая 4 дня, еще въ бытность мою у него Костомарова въ слободѣ Юрасовкѣ въ малороссійскомъ подданствѣ дѣвицею и числящейся, по ревизіи, въ той слободѣ за нимъ, при семействѣ отца моего Петра Андреева сына Мыль­никова, и что оный сынъ мой Николай мною рожденъ въ домѣ его, Костомарова, и крещенъ той же слободы священникомъ Василіемь Ряполовскимъ. 2) Что я онымъ приходскимъ священ­никомъ Ряполовскимъ въ той же Юрасовской церквѣ вѣнчана 1817 года, въ сентябрѣ мѣсяцѣ, и 3) что во время жизни онаго мужа моего, бывавшіе въ домѣ его Острогожскаго жъ уѣзда по­мещики, имѣвшіе съ нимъ дружескую связь, капитанъ Николай, штабсъкапитанъ Василій и коллежскій регистраторъ Иванъ Рахмины, поручикъ Владиміръ Станкевичъ, да имѣющіе въ той слободѣ Юрасовкѣ свое помѣстіе и живущіе въ оной, родствен­ники покойнаго мужа моего поручикъ Николай и подпоручика вдова Прасковья Чехурскіе, онаго сына Николая видали и достовѣрно извѣстны о томъ, что покойный мужъ мой онаго сына вашего Николая, всегда имѣя при себѣ въ домѣ своемъ, воспитывалъ его и доставлялъ ему науки, званію мужа моего соотвѣтственные, и поступалъ съ нимъ, какъ съ собственнымъ сыномъ, въ каковомъ качествѣ и оные господа Рахмины, Станкевичъ и Чехурскіе его признавали и изъ нихъ нѣкоторыхъ, а можетъ бытъ и всѣмъ имъ, не говорилъ ли онъ, что намѣренъ просить о усыновленіи его. По сему Всеподданнѣйше прошу, дабы высочайшимъ Вашего Имя. Величества указомъ повелѣно было сіе мое прошеніе принять и о прописываемыхъ мною обстоятельствахъ, о рожденіи и крещеніи помянутаго сына моего Николая, равно о бракосочетаніи моемъ съ означеннымъ мужемъ моимъ, чрезъ Воронежскую Духовную Консисторію, по метрическимъ книгамъ учинить справку, а отъ помѣщиковъ Рахминыхъ, Станкевича и Чехурскаго о изъясняемомъ мавго выше сего, до ихъ принадлежащему черезъ коего слѣдуетъ, отобрать, на законномъ основаніи, подъ присягою, показанія и съ оныхъ, равно и съ справки, выдать мнѣ за надлежащимъ подписаніемъ и съ приложеніемъ казеаной печати свидѣтельство, о чемъ учинитъ, какъ Вашего Императорскаго Величества законы повелѣваютъ».

Намѣреніе добиваться усыновленія Николая Ивановича, угрожающее племянникамъ его отца, Ровневымъ, потерею наслѣдства, вызвано со стороны ихъ противодѣйствіе. Оно нача­лось протестами, сначала довольно сдержанными, но затѣмъ, когда судъ принялъ прошеніе къ разсмотрѣнію и постановилъ собрать справки, о которыхъ ходатайствовала Татьяна Петровна, наслѣдники дошли до такой ярости, что въ офиціальныхъ бумагахъ отрицали самый фактъ вѣнчаніи Татьяны Петровны съ Ив. Петр. Костомаровымъ и рожденіе отъ него сына, забрасы­вали клеветой и всевозможной грязью не только Татьяну Пе­тровну, но по нравамъ того времени, ея отца и весь родъ.

Судъ собралъ метрическія справки о бракѣ Татьяны Пе­тровны и рожденіи ея сына и свидѣтельства о нахожденіи этого сына, малолѣтняго Николая, въ домѣ его отца. Всѣ эти справки подтверждают показаніе Татьяны Петровны, но въ выдачѣ ей этихъ справокъ судъ отказалъ. Ниже приведены дословно постановленіе суда по этому предмету и три данныхъ подъ присягою заявленія о положеніи сына Татьяны Петровны въ домѣ ея отца.

Съ отказомъ суда въ выдачѣ справокъ, рушилась на первыхъ шагахъ надежда на усыновленіе Николая Ивановича, за то снова наладилось дѣло о раздѣлѣ наслѣдства. Мѣсяцъ спустя, въ судѣ снова появилось коллектильное прошеніе сонаслѣдниковъ, съ Татьяной Петровной въ ихъ числѣ, въ которомъ гово­рилось, между прочимъ: «Я, Ровневъ, заведенное по оному моему прошенію дѣло о бракѣ навсегда оставляю и предаю забвенію съ тѣмъ, что за симъ мы, Ровневъ и Костомарова другъ на друга никакихъ прошеній по сей части, имѣть не будемъ». Вслѣдствіе спора по наслѣдству между Ровневыми окончательный раздѣлъ затянулся до 1832 года. Татьянѣ Пе- тровнѣ по раздѣлу достался билетъ сохранной казны въ 50000 р. ассигнаціями.

Дѣла о кражѣ и грабежѣ въ домѣ Татьяны Петровны Ко­стомаровой не лишены интервент съ бытовой стороны, но она ничего не даютъ для біографіи Николая Ивановича. По смерти отца, Николай Ивановичъ былъ помѣщенъ въ пансіонъ и потомъ въ гимназію въ Воронежѣ. Грабежъ, случившійся въ его отсутствіи и отразившійся исключительно на семьѣ отца Татьяны Петровны, которая, какъ видно изъ дѣла, жила въ его домѣ, не произвелъ особаго впечаглѣнія на Николая Ивановича. Домъ, гдѣ произошелъ грабежъ, Николай Ив. называетъ своимъ .

1829-го года, сентября 21 дня. Но Указу Е. И. В. Острогожскій уѣздный судъ, слушавъ дѣло, производимое по прошенію вдовы капитана Татьяны Костомаровой о собраніи разныхъ справокъ въ обстоятельствахъ, прописаниыхъ въ ея прошеніи о прижитомъ ею съ тѣмъ мужемъ ея Костомаровой еще до законнаго брака сынѣ Николаѣ и о прочемъ, приказали: хотя озна­ченная Костомарова прошеніемъ, поданнымъ въ сей судъ сего года февраля 9-го числа, и проситъ о рожденіи и крещеніи онаго сына ея Николая откуда слѣдуетъ вынести справку, а точно отъ помѣщиковъ капитана Николая, штабсъкапитана Василія и коллежскаго регестратора Ивана Рахминыхъ, поручика Владиміра Станкевича, поручика Николая и подпорудчицы вдовы Прасковьи Чехурскихъ отобрать подъ присягою показанія въ томъ, что они сына ея Николая видѣли и достовѣрно извѣстны о томъ, что покойный мужъ ея онаго Николая, всегда имѣя при себѣ въ домѣ своемъ, воспитывалъ его и доставлялъ ему науки, званію мужа ея соотвѣтственныя, и поступалъ съ нимъ, какъ съ собственнымъ сыномъ; равно и въ томъ, не говорилъ ли имъ покойный мужъ ея, что онъ намѣренъ просить о усыновленіи его и по собраніи тѣхъ справокъ выдать ей, за свидѣтельствомъ сего суда, копію. Вслѣдствіе кавоваго прошенія хотя симъ судомъ выше сего означенныя справки и соб­раны, но какъ сей судъ при ея прошеніи видитъ, что она, Ко­стомарова, имѣетъ намѣреніе объ усыновленiи онаго, незаконно прижитаго ею съ покойнымъ Костомаровымъ сына просьбою своею утруждать правительство, или, можетъ быть, и самаго Государя Императора, на тотъ конецъ, дабы онъ чрезъ тако­вой ея Костомаровой, оборотъ могъ воспользоваться всѣмъ ос­тавшимся по смерти Костомарова имѣніемъ, въ Высочайшемъ повелѣніи, изданнымъ во 2-ой день января 1829 года изобра­жено: «что прошенія, какъ объ усыновленіи незаконнорожденныхъ воспитанниковъ, такъ и о сопричтеніи въ законнымъ дѣтей, рожденныхъ до брака, въ Коммисію Прошеніи поступающія, никакого хода получать не будутъ и будутъ оставляемы безъ уваженія», а по сему самому узаконенію сей судъ про­сительницы Костомаровой въ просимомъ удовлетвореніи сдѣлать не можетъ, а полагаетъ въ томъ ей отказать

«1829 года, марта 16 дня Острогожскаго земекаго суда г-ну дворянскому засѣдателю и кавалеру Батовскому Острогожс­каго уѣзда помѣщикъ, поручикъ Владиміръ Ивановъ Станкевичъ, по долгу присяги, далъ сіе показаніе въ томъ, что когда мнѣ случалось быть въ домѣ покойнаго капитана Ивана Пет­рова сына Костомарова, то не рѣдко слыхалъ отъ него, что онъ имѣетъ у себя сына Николая, что любитъ его и желалъ бы просить Государя Императора, по женитьбѣ на его матери, о усыновлены. Изъясняя же, прибавлялъ, что дитя его дос­тойно званія дворянина и что ему прискорбно будетъ, если онъ не успѣетъ въ утвержденіи его въ дворянствѣ и унаслѣдить, при чемъ всегда плакалъ. Я ему предлагалъ, что не же­нившись, невозможно просить Государя о признаніи рожденнаго отъ него, какъ онъ тогда говорилъ, и бывшей тогда дѣвицы Татьяны Петровой дочери сына его Николая, на что онъ отвѣчалъ: что онъ непремѣнно намѣренъ на ней жениться и тогда уже будетъ просить Государя Императора о утвержденіи его сына, какъ онъ именовалъ, Николая въ дворянствѣ и на-услѣдственномъ правѣ».

«1829 года, марта 16 дня, Острогожскаго уѣзднаго суда г-ну дворянскому засѣдателю Батовскому, Острогожскаго уѣзда помѣщики - капитанъ Николай и коллежскій регистраторъ Иранъ Федоровы сыны Рахмины, по приводѣ къ присягѣ, дали сіе показаніе въ томъ, что здѣшняго уѣвда нынѣ уже покойный помѣщикъ капитанъ Иванъ Петровъ Костомаровъ, рожденною въ домѣ его до брака отъ жены его, въ бытность еще холостымъ, а жены, Татьяны Петровой дочери, дѣвицею, сына Ни­колая, дѣйствительно всегда имѣлъ пря себѣ въ домѣ своемъ, воспитыиалъ его и доставлялъ ему науки, званію его, Костомарова, соотвѣтственныя и поступалъ съ нимъ, какъ съ собственнымъ сыномъ и послѣ бракосочетанія уже его съ оною дѣвицею Татьяною, всегда во время бытности нашей въ домѣ его, говорилъ онъ, Костомаровъ, объ ономъ сынѣ своемъ и признавалъ его собственными, изображалъ въ немъ сходства черты лица своего, требовалъ отъ насъ совѣтовъ и предполагалъ непремѣнное намѣреніе утруждать прозьбою Государя Им­ператора о усыновленіи его Николая. И даже при таковыхъ его разговорахъ и чувствительности, какъ смертный человѣкъ, опасаясь въ кратковременной сей жизни, чтобы, безъ окончанія своего намѣренія, не подвергнуть, по неусыновленіи, сына сво­его къ худымъ послѣдствіямъ лишеніемъ быть ему полнымъ наслѣдникомъ имѣній, произносилъ таковыя слова, по любви къ своему сыну, даже со слезами».

«1829 года, февраля... дня, Острогожскаго уѣзднаго суда дво­рянскому засѣдателю маіору и кавалеру Батовскому Острогожского уѣзда помѣщики штабсъ-капитанъ Василій Федоровъ Рахминъ, вслѣдствіе объявленнаго вами мнѣ Острогожскаго уѣзда суда земскому суду за № 451, указа, послѣдовавшаго по прошенію помѣщицы вдоѣы капитанской жены Татьяны Костома­ровой, въ чемъ слѣдуетъ, по приводѣ къ присягѣ, даю сіе показаніе въ томъ, что здѣшняго уѣзда, нынѣ уже покойный помѣщикъ, капитанъ Иванъ Петровъ сынъ Костомаровъ, рожденнаго въ домѣ его до брака, отъ жены его, въ бытность еще холостымъ, и съ дѣвицею, сына Николая, дѣйствительно всегда имѣлъ при себѣ въ домѣ своемъ, воспитывалъ его и доставлялъ ему науки, званію его, г. Костомарова, соотвѣтственныя, и поступалъ съ нимъ, какъ съ собственнымъ сыномъ и въ каковомъ качествѣ и я онаго сына Николая, видя въ домѣ его господина Костомарова, признавалъ. И когда случалось мнѣ бывать въ домѣ его Костомарова, то въ первый случай пріѣзда моего къ нему, въ то время, когда уже оный сынъ его Николай началъ ходить, онъ, Костомаровъ, выводилъ его ко мнѣ и рекомендовалъ его мнѣ, называя его собственнымъ своимъ сыномъ, что, безъ сомнѣнія, служить удостовѣреніемъ и то, что оный сынъ его Николай во всемъ имѣетъ сходственныя черты лица его, Ко­стомарова. Сверхъ того неоднократно слыхалъ я отъ него и то, что онъ, Костомаровъ непремѣнное имѣлъ желаніе просить о усыновлены онаго своего сына Николаи, такъ какъ онъ есть его сынъ и какъ до брака его и послѣ онаго отъ оной жены его Татьяны Петровой дочери, дѣтей уже не было и во всемъ мною сказанному какъ по долгу и чистой совѣсти симъ удостовѣряю».

Попытка Татьяны Петровны усыновить Николая Ивановича, уже по смерти его отца, указываетъ, что послѣдній не успѣлъ или не смогъ исполнить свое, какъ видно, задушевное желаніе Что касается фамиліи Костомарова, то таковая Николаю Ива­новичу, каісъ незаконнорожденному, легко могла быть присвоена простою записью въ метрикѣ. Несомнѣнно, что этимъ путемъ онъ и получилъ свою фамилію, и конечно по волѣ его отца» и такъ какъ у Ивана Петровича Костомарова родственниковъ, носящихъ его фамилію, не было, то никакихъ препятствій къ испол­нение воли этого сильнаго и богатаго барина не могло встретиться. Въ трагичеекомъ положеніи остался Николай Ивановичъ по смерти своего отца: какъ рожденный отъ крѣпостной, онъ, даже и послѣ встунленія его матери въ бракъ съ Ив. Петр. Костомаровым должень былъ остаться его крѣностнымъ. Фиктивное право при жизни отца стало весьма реальнымь послѣ его смерти, такъ какъ Николай Ивановичъ вмѣстѣ съ прочимъ имуществомъ отца долженъ былъ поступить въ крѣпостное владѣніе наслѣдниковъ Ивана Петровича, Ровневыхъ. Такъ эго дѣйствительно и слу­чилось. Татьяна Петровна разсказывала намъ о своемъ ужасѣ, пережитомъ ею во время озлобленія Ровневыхъ, вызваннаго ея попыткою усыновить Николая Ивановича, такъ какъ эго усыновленіе угрожало Ровневымъ потерею большого наследства. Когда улеглась буря, Тагьянѣ Петровнѣ удалось устроить такъ, что Николай Ивановичъ былъ причисленъ къ ея части наслѣдства и сталъ, такимъ образомъ, крѣпостнымъ своей матери!..

Николай Ивановичъ объ этихъ сторонахъ своего дѣтства не любихь говорить, обошелъ онъ ихъ и въ свой автобіографіи...

Гріг. Вашкевнчъ

Журнал Киевская старина 1898г. №11, с.207-217