В войну нам было чуть больше 10 лет

   Дети войны рассказали, как в военные годы пережили фашистскую оккупацию

   Евгения Васильевна Молчанова

   Евгения Васильевна Молчанова родом из Юрасовки. Когда началась Великая Отечественная война, ей было всего 11 лет. В тяжелые военные годы она работала наравне со взрослыми: пахала на лошадях, быках, вязала и молотила снопы. Оставалась дома с младшими детьми, было им за няньку. После войны её отправили в город Пермь на лесоразработки. Когда вернулась на родину, работала свекловичницей и дояркой в колхозе «Красная звезда». Евгения Молчанова награждена юбилейными медалями Победы, медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов». Евгения Васильевна поделилась воспоминаниями военных лет, рассказала, как выжила в суровые военные годы.

   Как фашисты захватили село

   - Когда объявили войну, из каждой семьи уходили на фронт отцы, мужья, сыновья - совсем хлопчики ещё. В семье нас было шестеро детей. отец ушел на фронт, двоих старших отправили на работы. Старший брат инвалид, не слышал почти совсем, на фронте его не взяли. Когда немцы пришли, прятали его, чтоб фашисты не издевались. Первый раз немцы проехали через село еще в начале войны, но селян не тронули.  В июне 1942 года немцы стали наступать. Советская армия отступала, через село проходили наши бойцы, много раненых везли. В селе еще оставались солдаты, просили жителей, чтобы рыли окопы в садах, под горой возле речки. Когда немцы входили в село, сопротивление оказывает было бессмысленно: у них танки, техника, а здесь  - два десятка солдат. Чтоб меньше пострадало мирных жителей, солдаты стали отступать. Кто не успел уйти, по огородам  прятались. Стреляли по ним, в плен брали. У нас четверо солдат прятались, один пожилой был совсем. говорил, «Потерпите, скоро наша армия придет, село освободит». Потом ушли.

   Полгода в немецкой оккупации

   Терпеть пришлось полгода. Немало горя пришлось повидать  за это время местным жителям. Работали там, куда пошлют или погонят. Питались так, что не дай Бог. Ходили с братом на луг щавель рвать, из него потом лепёшки  лепили щавельник  —  лепешки вместо хлеба, их и ели. Я с младшими сидела, пока мать работала. И работать с матерью ходила.

    В селе во время оккупации венгры правели, часто по дворам ходили. У нас пасека небольшая было четыре улья во дворе стояли. Раз венгры пришли за мёдом, я знала, что мёд есть, целый котел чугунный, а где стоит, не знала. Когда зашли, я с тремя младшими была, заставили искать. Один меня на чердак загнал, думал, что мёд там. Сам на лестнице стоит в сенях, кричит, а я по чердаку бегаю. Он грозит: не найдёшь - плохо будет. Бегала, бегала - а что искать, на чердаке точно нет. Стала показывать, что нет меда, А сама думаю: «Сейчас к сестре пойдут». Через несколько хат сестра двоюродная жила, она после болезни лежачая была, не вставала совсем. А у них тоже ульи во дворе стояли, значит, точно к ним венгры пойдут, она сама дома. Подумала, будут издеваться, она-то не встаёт. Младшем сказала, что пойду, и побежала туда. Пришла, а венгры, трое, вокруг неё стоят, кричат по-своему. Она их не поймет, а они - её. Я сказала, что мёду хотят,  а она говорит: «Возьми кружку литровую в чулане, там и мёд, отдай им, пусть только уйдут». Налила мёд, отдала, ещё и кричала на них, что к больной привязались. Я их не боялась, страха тогда вообще не было. Хотя детей обычно не обижали, а взрослым доставалось: чуть что не так - сразу плеткой. Летом в поле работали, зимой снег чистит. В десять лет мы с подружкой уже на быках и на конях пахали, сеяли вручную. Утром спешили на конюшню прибежать, чтоб первыми взять лошадей, какие получше. Все работали: и дети, и старики - все вместе. А зимой снега было, не то что сейчас, поверх крыши снег. Дети чистили, по снегу можно было на крышу ходить, взрослых заставляли дорогу чистить. Ни одежды не было, ни обуви, а шли работать.

   Освобождение

   - Когда стали говорить, что советские войска близко, немцы начали готовиться к отступлению. Вывозили всё, транспорт стали выгонять, обозы собирали: боеприпасы, продукты, забитый скот. Проезжали шайками по улицам, сгоняли рабочих людей в старую школу, соломой обложили, хотели сжечь. Кирпичную школу хотели взорвать. Молодых собирали, приказывали обозы запряженные быками, сопровождать, дорогу показывать. Хоть детей не трогали. Староста наш, Захар Головнев, как услышал, что наши войска приближаются, побежала встречать, пешком дошел почти до Россоши. Если б не побежал, неизвестно, чтобы было. Говорили, что Юрасовку  хотели минировать, идти другой дорогой. Наш староста на первом танки приехал, потом пехота вошла, немцы стали бежать, школу сжечь не успели.

   После их ухода нас семь человек, отправили на лесоразработки в Пермь. Осенью отвезли в вагонах, по 40 человек в каждом, поселили в щитовые домики, которые прямо на снегу стояли, в них буржуйка была. Нас с подружкой забрала бабку одна к себе в дом. У неё лежанка было, хоть вещи сушили: зима морозная была, за день юбка льдом бралась. Как те, кто в домиках, выживали - страшно подумать, нам сильно повезло…  Весной вернулись. Работала сначала в колхозе в поле, на прополке свеклы, потом дояркой на ферме пять лет. Потом сестра пошла на ферму, а я опять в поле. Там и первого ребенка родила. Всего у меня четверо детей. Муж родом из Березняга. Там тоже мадьяры были, тоже яйца, молоко собирали. Много слез и потерь война принесла. И детство наше было такое, что не дай бог.

   Лидия Васильевна Гнидкина

   Жительница Юрасовка Лидия Васильевна Гнидкина родилась в 1932 году. В годы войны она была разнорабочий: вместе с матерью в поле косила хлеб, вязала и молотила снопы. С десяти лет работала на ферме, было телятницей. После войны трудилась в колхозе «Красная звезда». Лидия Васильевна награждена юбилейными медалями Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов, имеет удостоверение «Участник Великой Отечественной войны». Лидия Васильевна рассказала, как в военные годы Юрасовку оккупировали немецкие захватчики, а затем освободили советские войска.

   Начало войны

   - Отец ушел на фронт еще в начале войны, прислал одно письмо. С фронта не вернулся, а мать до последнего его ждала. Только теперь из архивных данных выяснилось, что он был убит. В семье нас было трое детей я, сестра и брат. Я закончила 4 класса и бросила школу, помогала матери. В поле с женщинами постарше снопы вязали, косили, носили эти стопы на палках по несколько штук. Женщина складывала в копу – по 60 снопов в копе , потом цепами их молотили. В десять лет я стала работать телятницей, около телят малых. До войны в колхозе большое стадо коров было. Когда война началась, коров погнали за Дон, чтобы сохранить стадо. По какой-то причине их не догнали, через время вернулись. Осталось совсем мало, чуть больше десятка. Был холод, голод, нищета. С болота еще детьми дрова таскали и всё, чем можно было топить. И всё равно замерзали. Одежды тёплой ни было, обуви тоже, ноги вечно мокрые мерзли. Ноги промочишь, осушить неге. Сено клали сухое и дальше шли работать.

   Немецкие захватчики

   - Во время оккупации тут, на «Искре», несколько домов были заняты немцами и венграми. Недалеко от нас женщину с детьми из дома выгнали, те по сараям ночевали. Их заставляли в доме топить, прислуживать всячески, а дети мерзли и голодали. Трое детей у неё было, маленькие совсем. Потом, когда наши пришли, немцы стали отступать в сторону Редкодуба, бежали на Алексеевку. Те кто остались, наши солдаты убили в той же хате, там и закопали . Так что есть могила трех немцев на нашей улице. Во время оккупации немцы заставляли жителей села на них работать, всячески свою власть показывали. Отбирали последние, плеткой грозили. Не щадили никого, и старикам, и детям приказы отдавали. Мою мать зимой заставляли дорогу чистить на Ольхов Лог, с плетками стояли кричали: «Работой, работой», ударить могли, если что не так. Венгры  и итальянцы, правда, не такие были жестокие. Здания колхозные все захватили: где сами были, где технику ставили. В здании сельского совета себе столовую устроили, женщин готовить и кормить их заставляли. Скотину резали, какая осталась. Когда уходить собрались, людей всех наших в школу согнали, закрыли, хотели взорвать или сжечь. Слава богу, наши войска вовремя пришли. Мать потом с другими женщинами в эту школу ходила, думала, может, осталось, что взять. А там столько взрывчатки и оружия всякого было после немцев, что боялись, чтобы не взорваться.

   Бегство немецких войск

   - Ещё одну женщину у которой трое детей малых было, немцы взяли, чтобы дорогу показал на Редкодуб, сопровождать заставили, когда отступали. Ей пришлось детей самих бросить, тут как раз стрелять начали: наши войска гнали немцев. говорила, только за детей боялась. когда с немцами шла, думала не отпустят. Но не тронули, когда довела до леса, сказали, сказали что  может вернуться. Обратно бежала - . ног не чуяла по терновникам и кочкам. В селе в это время стреляли. Немцы перед уходом норовили побольше вреда сделать. Всё крушили, взрывали. Как только советские войска немцев прогнали, наш танк первый ехал по селу. Солдаты на нём были, и итальянца одного пленного везли на этом танке. Женщины солдатам  подавали узелки с едой и всё, что дать могли. Кто-то сказал: «И этому человеку дайте», а кто-то из солдат ответил «Сейчас  его накормим». Повезли они его на танке за село где курятник был. Больше мы не видели его. Оказалось, потом убили его там в силосной яме. Хоть немцев и прогнали из Юрасовки, война то всё равно шла. Много работали, руки-ноги в кровь стирали. Домой придёшь, а все ноги в комочках, места живого нет. Хлеб косили, молотили цепами, просо пололи, подсолнух. Телят выхаживали, поили, пасли. А нам по десять лет было тогда.

Материал подготовила Татьяна Лойтаренко